На месте ЦУМа стоял католический костёл, возле Бугринской рощи и за оперным театром располагались «чайна-тауны», в районе современных автовокзала и Ипподромской магистрали «правили бал» банды выходцев с Поволжья — Самары и Нижнего Новгорода. Межнациональных конфликтов не существовало, между собой дрались лишь коренные чалдоны и приезжие из центральной части России. О том, как в одном городе уживались десятки разных национальностей, «Новосибирским новостям» рассказал Сергей Филонов, главный хранитель фондов Музея истории архитектуры Сибири им. С. Н. Баландина.
«Шанхай» без китайцев
На стройку железнодорожного моста через Обь требовались рабочие — и люди приезжали семьями из перенаселённой европейской части России, селились во временных бараках вокруг будущих заводов между речным портом и речным вокзалом. На территории от современной развязки на площади Инженера Будагова до улицы Воинской с 1897 года сложился так называемый «Шанхай», но без китайцев — бедняки и профессиональные нищие с Поволжья вытеснили поселение вятичей из Вятской губернии, заняли бараки уехавших мостостроителей.
В этом районе действовали свои криминальные законы, а из числа легальных профессий считалось престижным работать грузчиком в порту или разнорабочим на стройке. Банды «Шанхая» делили между собой улицы, выходцы из Рязани дрались с переселенцами из Нижнего Новгорода и так далее. Власти города пытались снести криминальный район, но из-за Второй мировой войны и послевоенного роста Новосибирска получилось это сделать только с 1976 по 1981 год. Речку Каменку засыпали, снесли около 1000 ветхих домов, а людей переселяли на Юго-Западный жилмассив. Туда же перешла и часть криминальных традиций.Но горожане и сейчас помнят «Шанхай» благодаря приезду американского президента Ричарда Никсона в 1959 году. Когда он проезжал по мосту через Каменку мимо бараков «Шанхая», то спросил: «Что это?» Ему ответили: «Это курятники». Тогда Никсон сказал, указывая на антенны на крышах бараков: «Вы и тут нас обогнали. Мы тоже занимаемся птицеводством, но курам телевизоры пока не ставим».
После Второй мировой войны рабочие застраивали город «финскими домиками», где стены были из лёгких досок для снарядных ящиков, скреплённые обрезками металла, оставшегося от производства гильз, а утеплителем служили дёрн и мусор — его использовали в нижней части стены, а выше шла «отделка» рубероидом.
«Люди второго сорта»
Исторический центр Ново-Николаевска располагался рядом с железнодорожным мостом и вокзалом. В определённый момент засилье переселенцев заставило респектабельных горожан выделить для них специальную улицу, которая шла от пересечения улиц Владимирской и Ногина по нынешней улицы 1905 года и дальше — мимо Нарымского сквера, вдоль железной дороги на восток. Немногим хватало денег путешествовать на поезде, крестьяне ехали на гужевом транспорте в сторону Мошково.
Кто-то не мог продолжить путь — от Нарымского сквера до развилки в районе современной станции метро «Гагаринская» возникло поселение «отверженных». Они формировали основную паству Турухановской церкви — ныне Вознесенского собора в Нарымском сквере Новосибирска. В массе своей это были народы Поволжья, мордовцы, марийцы и чуваши. Потоки переселенцев шли и на других окраинах города — через Закаменку и Малую Ельцовку.
Веротерпимый город
В Ново-Николаевске сложилась нетипичная для страны ситуация — рядом с православным храмом мог находиться католический костёл или мусульманская мечеть, что было немыслимо для «Золотого кольца» России. В начале нынешней улицы Фрунзе традиционно селились татары-мусульмане, там же стояла первая в городе мечеть. В начале 1930-х годов татары переехали на улицу Татарскую, нынешний район станции метро «Покрышкина». Там располагался ипподром, а татары в то время занимались торговлей лошадьми и праздновали там сабантуй.
Мусульмане Средней Азии приехали в город после войны с басмачами — уже с начала 1930-х годов прошлого века их дома появились в районе Сухого Лога, нынешней улицы Танковой. По соседству, в самом Логу, на улице Стеньки Разина и улице Пугачёва жили казахи-ремесленники, они выделывали кожу и войлок, занимались шорным делом, шили шубы и кошмы. Они появились в середине 1920-х годов и расселились в 1950-х, когда началась застройка улицы Танковой 5-этажными домами. Выходцы с Кавказа, возможно, жили на улице Владивостокской, в районе Дорожной клинической больницы. До начала 1920-х годов прошлого века улица носила название Кавказский лог, но в годы советской власти многие национальные названия улиц в Новосибирске сменили. В целом национальная специфика в названиях исчезла с карты города после Второй мировой войны.
Европейцы в Ново-Николаевске
На месте ЦУМа стоял католический костёл. В районе Вокзальной магистрали селились поляки — несколько тысяч потомков ссыльных из сибирских губерний. Они жили в «голландских» домиках, построили свою школу. Однако после гражданской войны был массовый исход поляков на родину, отчасти из-за того, что они поддержали Колчака. В Новосибирске остались лишь немногие прибалты — они входили в землячества по нескольку тысяч. Костёл Святого Казимира просуществовал с 1909 по 1960-е годы, службы продолжались до 1931 года, а в начале 1960-х его снесли. Раньше на его месте простирался до площади Кондратюка большой пустырь — Андреевская площадь от костёла до улицы Сибирской, где в 1910-е и 1920-е торговали китайцы.
Уже после революции католический квартал расселился и так и не сформировался при СССР. Во время войны многих русских немцев отправили в Новосибирск, в нынешний поселок Садовый на границе города около Северного объезда. Там до сих пор чувствуется немецкий порядок — чистые улицы, дома, увитые цветами. Женщины, дети и старики распахивали поля от территории современного жилмассива Родники до улицы Богдана Хмельницкого. Во время войны пленные немцы пополнили число жителей «немецкого» посёлка. Военнопленные обратились с прошением — иметь право жениться на российских немках, построить себе дом и остаться жить в пригородах Новосибирска. Им предоставили такую возможность лишь после того, как только они осушили болото в районе нынешних Родников. Часть потомков ссыльных немцев вернулась на родину, но некоторые живут в посёлке Садовый до сих пор.
«Чайна-тауны» и «Литовский список»
В Ново-Николаевске существовали два небольших «чайна-тауна». Первый находился в центре города, на месте сквера за оперным театром и дальше — за зданием мэрии. Китайцы торговали обувью, изделиями из кожи, игрушками и сладостями. Азиаты селились на Бийском спуске по нынешней улице Депутатской до улицы Семьи Шамшиных. При Советах рынок подвинули на Бийский спуск, и в 1969 году, после ухудшения отношений с КНР, «обрусевших» жителей «чайна-тауна» расселили. Второй «чайна-таун» располагался в районе устья речки Тулы от Бугринской рощи и до Октябрьского моста — там китайцы возделывали землю и торговали овощами. В 1930-х их землянки и поля уже мешали застройке левого берега и к концу 1950-х полностью исчезли.Чиновники Ново-Николаевска не слишком жаловали приезжих — некоторым насильно меняли фамилию для единообразия. В большинстве своём это касалось украинцев и белорусов. Всем фамилиям, оканчивающимся на «-ко», приписывали букву «в» в конце, в белорусских фамилиях меняли «а» на «о».
Военнопленные и репрессированные Малороссии, Польши и Прибалтики ехали в Ново-Николаевск по «Литовскому списку» ещё с 16 века, они поступали на службу к царю и участвовали в освоении всей Сибири. Такие государственные служащие жили в пойме реки Ельцовки, от берега Оби и улицы Сухарной до современного «Ройял Парка». Поначалу национальная культура сохранялась, но после революции была забыта. Культура приехавших в 20 веке украинцев и белорусов сохранилась лучше. Украинцы Ново-Николаевска и Южной Сибири вплоть до революции имели свой отличительный знак «Сирый клин» — маленький серый треугольник между синей и жёлтой полосами.
Межнациональные конфликты
На протяжении всей истории Ново-Николаевска и позднее — Новосибирска не возникало серьёзных межнациональных конфликтов. Приезжие разных национальностей селились компактно и жили обособленно, часто совсем не знали русского языка. Между такими районами границы были не столько географическими, вроде Хилокского и Гусинобродского рынка, но социокультурными.
Основной конфликт происходил между русскими приезжими из разных регионов России. Именно они завезли в Сибирь европейскую культуру конкуренции и традицию кулачных боёв «стенка на стенку» как способ делить землю. Это возмутило коренных русских сибиряков — чалдонов, которые жили в селе Большое Кривощёково и еще 19 старожильческих поселениях. Их образ жизни был приближен к природе и традициям старообрядчества в быту. Непьющие суровые люди выглядели настоящими пуританами в глазах приезжих.
Известен случай конфликта между коренными сибиряками и приезжими самарцами, который продолжался с начала 1930-х годов до Второй мировой войны. Сотни рабочих из Саратова, приехавших на стройку Комсомольского железнодорожного моста через Обь, вели разгульный образ жизни, шумно праздновали и много пили. Непьющих чалдонов, которые с детства были охотниками (а оружие требует трезвости), это возмущало — приезжие «вредничали», вели себя антисоциально. Происходили регулярные стычки, лилась кровь.
Однако чалдоны практически исчезли во второй половине 20 века как этническое явление, ведь даже Маяковский в своей «Советской Азбуке» объявил их врагами всего нового и советской власти, и пропаганда ВКП(б) прочила завоевательный поход коренных сибиряков на Москву в гражданскую войну с Колчаком. Сейчас «чалдоника» — этническая культура коренных сибиряков — в Новосибирске незаметна.
